Кафедральные баллады и деканатские песни-3

Кафедральные баллады и деканатские песни-2

За дипломом

Ездил я за дипломом докторским в ВАК на Тверскую в 1997 г. Вхожу, а там – очередь. Ожидающие решили было, что надо сразу на 2 очереди делиться – кандидатская и докторская (это потом оказалось, что всех в одну ставят). Поэтому все друг у друга выясняют, кто за каким дипломом приехал. А мне 37 или 38 было, был я коротко стрижен, в черной куртке-косухе – вопчим, несолидный. Пожилых возмутило, что сравнительно молодой мужик в докторскую очередь лезет, каждый нововпришедший норовил переспросить и уточнить, не ошибся ли я. Так под конец достало, что очередному вопрошающему я и ответил нагло, врастяжку: "А мне братаны сказали, нада эту, как её, докторскую брать, она типа дороже, но круче".

Наступило тяжёлое молчание, и все в ужасе отстали. Тогда это ещё не носило характера эпидемии, братки ещё не зарились на степени, покупные диссеры были в новинку... Да, не знал я, насколько пророческой эта дурацкая шутка окажется.

P.S. Выходя, поймал на себе косые взгляды ожидающих своей очереди (видимо, без меня обсудили ситуацию и всех проинформировали), помахал дипломом и громко сказал: "А чооо, ништяяяк, и не дорого".

Скромное обаяние трофокиназы

А однажды узнал я от студентки-должницы, что трофическая цепь - это ... движение пищи по кишечнику. Которое происходит исключительно под воздействием некоего могучего фермента – кажется, "трофокиназы"...

Когда барышня узнала, что всё это не совсем так, она расстроилась настолько, что даже горько заплакала. Без милой её сердцу трофокиназы рушилась привычная картина мира. Да, нелегко расставаться с идеалами и иллюзиями...

ЦУ

Веду гидроэкологическую практику у новой группы, с которой никогда раньше не работал и не общался. Идём на двух лодках, остановились, пробу взяли, разбираем. А с подветренной стороны на воде звук слышен издалека. Слышу в соседней лодке тихий, явно мне не предназначенный шёпот: "а давайте преподу веслом по репе дадим, гыгыгы..." Я громко спрашиваю: ну, и за что же это, мол, сразу по репе, мы же с вами впервые видимся, а вдруг я не такой уж плохой окажусь?

Они сперва немного растерялись, а потом всё же любезно пояснили:

–Нууу... Не обижайтесь. Вам веслом просто по статусу положено.

Генератор

Недавно на одной конференции:

– Вот Вами использован генератор случайных чисел. А это кто, такой специально обученный сотрудник?

Докладчик: – Мнэээ... Не совсем...

Конспект

Выступил я с докладом на российско-финской конференции по порту "Усть-Луга". Доклад вроде бы понравился. А потом вдруг подошла какая-то женщина из общественников-активистов и попросила... нет, не так. И твёрдо предложила мне отдать ей бумажку, которую я держал в руках во время выступления. Ей, мол, где-то у себя отчитываться придётся, а со слов она мало что поняла, вот и покажет им свой трофей.

Я не стал спорить, а мягко заметил, что ей будет трудно понять то, что я себе набросал, ибо это и тезисами-то назвать нельзя. Так, одному мне понятная канва. Но тётечка эта пуще прежнего разохотилась и говорит - нет уж, давай, мол! Разберу небось как-нибудь, нечего тут. Ну, говорю, если Вы так настаиваете... и отдал ей свой набросок.

Осмотрела она листик, измерила меня тяжёлым взглядом, молча вернула бумажку и угрюмо отошла. Вот он, листик-то...

Драма

Есть на Рыбинском водохранилище такой биологический академический... нет, не городок, пожалуй, - скорее, посёлок городского типа, Борок. В нём располагается замечательный гидробиологический институт, основанный ещё легендарным полярником И.Д. Папаниным. Человек невероятно энергичный и решительный, Папанин вкладывал в строительство института все свои силы, обеспечивал его любыми средствами. При этом вовсю эксплуатировал свой недюжинный авторитет. А порой применял и вовсе пиратские методы - выходил в полной форме при многочисленных орденах на катере на волжские просторы и волевым порядком перехватывал караваны со стройматериалами, предназначенные другим объектам... Борковчане до сих пор обожают своего первого директора и чтут его память.

Сотрудники института живут тут же, в небольшом посёлке. Их любимым детищем и местной достопримечательностью является самодеятельный театр. Так или иначе, к театру имеют отношение все. Научные сотрудники там – и режиссеры, и актеры, и рабочие сцены, и, конечно, зрители.

Однажды, теперь уж немало лет тому назад, ставили в этом театре какую-то сборную селянку по А. Грину. Кажется, в основе сюжета была "Золотая цепь", ну и ещё отовсюду понемногу. По сценарию, главный герой в конце должен прочитать свой основной монолог, и сразу после этого какие-то плохиши сталкивают его в пропасть. В качестве последней использовался "колодец" в центре сцены.

В "колодце" в этот вечер по долгу службы сидел рабочий сцены - тоже, естественно, молодой ученый. Однако накануне он крепко погулял, и в душной яме ему к концу спектакля совсем поплохело... И вот сильный, трагический финальный монолог главного героя вдруг прервали характерные звуки из глубины "колодца" - крещендо и фортиссимо... Один за другим заржали все - зрители, актеры, наконец и сам режиссёр...

Все, кроме главного героя. Он-то знал, что последует дальше. И верно - прямо в колодец его, согласно сценарию, безжалостно и сбросили. Видимо, приземлился он куда надо - из колодца раздался глухой, злобный и тоскливый мат талантливого трагика. Это окончательно добило и размазало присутствующих. Кто-то ещё оказался в силах дать занавес...

На побывку едет молодой маньяк

Когда перестроечный товарный дефицит достиг уже серьёзных высот, приехал я как-то на конференцию в Борок. Тогда жил у меня там друг, который и предупредил заранее, что ставшие повсюду столь дефицитными известные резиновые изделия в их аптеках каким-то образом сохранились, - более того, имеются обычно в практически неограниченном количестве. Когда об этом узнали мои друзья, приятели, знакомые и все их многочисленные знакомые, друзья и приятели, меня снабдили в итоге здоровущим «списком на 8 листов» и дали наказ без изделий не возвращаться. Приехав, я решил сразу отбыть номер, чтобы потом не держать это в памяти, и первым делом направился в аптеку. Где и скупил практически все местные запасы этих самых предметов. Забил ими чемодан и забыл было о них.

А посёлок этот – хоть и научный, но всё-таки посёлок. И все там всё друг про друга знают, слухи и сплетни разбегаются, как круги на воде, и со скоростью удивительной. Когда я вечером того же дня прибыл домой к своему другу с целью отужинать и традиционно накушаться водочки в компании с ним и его супругой – практически первым из того, что мне ребята рассказали, была следующая новость дня. Местный народ взбудоражен и даже испуган сегодняшним зловещим событием! В поселок прибыл некий таинственный незнакомец, который первым делом заявился в аптеку и скупил там все презервативы подчистую. Каковы его дальнейшие планы и цель приезда, остаётся только догадываться…

Закон сохранения солидности

Эту характерную и поучительную историю рассказал мне ещё на старом месте работы один пожилой коллега, завлаб, очень хороший мужик. Он в том институте проработал много лет, пришел устраиваться туда ещё мальчишкой, сразу после Универа. А директором института был тогда известнейший учёный с мировым именем.

Вот – рассказывает мой коллега – значит, встречает меня на проходной сотрудник моей будущей лаборатории. По коридорам ведёт, институт показывает. А навстречу нам не выходит даже, а величественно выплывает исполненный важности и самодовольства, грузный такой, солидный господин. Несёт себя бережно, пузо – вперёд, нижняя губа выпячена, в общем – весьма впечатляет. Я, говорит, даже испугался малость. Поздоровался тихо, почтительно. Тот – и глазом не моргнул, головы не повернул, мимо прошествовал. Спрашиваю: "Это же, наверно, и есть ваш знаменитый директор?". А провожатый смеется: "Да что ты, говорит, это – так, шестёрка, в бухгалтерии сидит, командировки нам выписывает". Ну, ни фига же себе, думаю, коли у них шестёрки такие, каков же директор…

А тут вдруг из-за угла какой-то взлохмаченный чудик-коротышка выбегает, напевает что-то тихонько себе под нос, несётся по коридору чуть не вприпрыжку. Я на всякий случай и с ним тоже поздоровался, правда, довольно небрежно. Тот остановился, в улыбке лучезарной расплылся, будто лучшего друга увидел, раскланялся: "Здра-а-авствуйте!". И дальше попрыгал. А это, говорю, что ещё за чучело? Провожатый опять смеётся: "А вот это как раз наш директор-то и есть".

Объяснительная

Не перестаю я дивиться некоторым образцам современного студенчества. Поймали как-то у нас на биостанции в Вырице одного студента пьяного, бузил он и безобразил. Наутро заставил его ночальнег практики писать объяснительную записку. Жаль, этот документ мне не достался, потому не могу привести текст дословно... А примерно был он таким: "Объяснительная записка. Требую вернуть отнятую у меня бутылку пива (Балтика", №3). И позволяю не выгонять с работы начальника практики за то, что он её у меня отнял, если он не только бутылку вернёт, но и извинится ".

Причём никакая это не шутка – парень, говорят, был при этом весьма серьёзен и даже растроган своим великодушием.

Вопрос на 12 тысяч евро

Бывшая студентка моя пишет из Франции:

"...А тут ваще прикол, щас умрешь!!! У них тоже есть передача "Кто хочет стать миллионером", и вот я как-то пришла с работы, включаю телек, а там вопрос на 12 тысяч евро: что в химической формуле H2O означает символ H? И варианты ответа – водород, кислород, азот или углерод. Ты прикинь!!! И мужчина взял звонок другу!!!"

Вор у вора дубинку украл

Были когда-то мы с моим тогдашним соседом юными аспирантами-раздолбаями. Я – биолог, а он – программист. Решили было модель водной экосистемы соорудить, раз уж так совпало. Ну и ходили к нему в институт, где стояли (кто постарше, помнят) здоровенные советские ЭВМ. И вот идем мы по коридору его института, по какому-то чужому факультету. А выглядел сосед весьма солидно, одевался строго – костюм, галстук, рубашка накрахмаленная, даже если (особенно если) с тяжкого похмелья. Выглядеть всегда старался невозмутимо.

Так вот, вдруг подбегает к нему какая-то взволнованная студентка. Вцепляется в его рукав и начинает что-то лопотать. Я разбираю не всё, понимаю лишь, что речь идет о несданном зачете, какой-то связанной с этим катастрофе, необходимости ликвидировать задолженность вот прям здесь и сейчас, причем добиться этого она любой ценой готова... Сосед дает ей увлечь себя в аудиторию, подмигивает мне – подожди, мол. Через некоторое время та же невозмутимо, поправляя галстук, выходит. Следом появляется студентка с нарушенной прической, что-то на ходу застегивая, и срывающимся голосом спрашивает: а...а... ЗАЧЁТ???

Хладнокровно повернувшись к ней, сосед менторским тоном произносит: "Голубушка, помилуйте... Во-первых, так зарабатывать зачёты – глубоко аморально. Во-вторых, я всего лишь аспирант. В третьих – с другого факультета. Нельзя так поступать, милочка, идите учить!" Отворачивается и направляется дальше по коридору...

P.S. История, конечно, некрасивая, но ведь это не развод наивной девочки, не принуждение, а столкновение двух аферистов ("вор у вора дубинку украл"). Барышня сама такую инициативу проявила. Что позволяет мне увидеть в произошедшем и некоторую чёрно-юмористическую сторону.

ФилолОги

Каждый раз, когда на филфаке во время лекции задние ряды начинают вести себя просто-таки по-аблизянски (орут, чешутся, зевают, скалятся, елозят, чуть ли не ищут что-то друг у друга и, кажется, вот-вот предадутся любви) меня так и подмывает сказать голосом питона Каа: "ФилолОги, пересядьте блииииже!" Или там: "ФилолОги! Хорошо ли вам слыыышшшшно?! Сидите смииииирно и смотриииите...." . Жаль, низзяяя...

Собеседование

У меня на экзамене занятный диалог произошел с одним юным дарованием. Садится оно. Я задаю вопрос. Дарование в ужасе, с безумным взглядом, хрипло, отчаянным тоном:

– ААА???

Я вопрос повторяю. Дарование (так же):

– ЧЕГО???

Я (уже в тон ему и с тем же выражением лица):

– ИХДЕ???

Оно (уже просто изумлённо):

– КАК???

Я (так же):

– ПА-ЧИ-ЧЕМУ???

(и тут же продолжаю нормальным, суховатым, деловым тоном, без гримасы):

Ну, вот и поговорили, идите дальше учить...

Совестливый

У меня как-то один деятель принес на экзамен конспекты лекций, якобы свои (а я тогда требовал коспекты сперва показывать, а затем уж отвечать). Гляжу – а конспект-то девичий: разрисован цветочками и принцессами, написан девчачьим почерком, хозяйкина фамилия перечеркнута и вписана новая.

Я интересуюсь: совсем, мол, меня за идиота держишь? Полагаешь, что мужской почерк от женского не отличу? А он: не, я понимаю, конечно, но чиссста ради приличия так поступил – совсем уж с пустыми руками идти было как-то неудобно...

Учёба

На полевой практике коллега рассказал, что случайно услышал такой диалог. Один студент жалуется другому, что никак не удаётся сдать зачёт. А собеседник его утешает: да не парься ты, мол – эти клоуны сперва немного повыделываются, а потом всё равно же всем нам всё, что надо, поставят. Куда им, нафиг, деться-то...

Залог карьеры

Как-то шли зимой с одним аспирантом по улице, я ему и попенял, что он на морозе – без шапки: смотри, мол, отморозишь башку-то.

А он и отвечает: вот и хорошо, это же самый верный путь ректором стать.

Женственная сила Луны

Навсегда запомнил аспиранта, который вместе со мной сдавал когда-то кандидатский минимум. Тоже по немецкому языку. Один из компонентов экзамена – перевод со словарем. Нужно было за ограниченное время качественно перевести достаточно большой кусок научного текста. Аспирант этот был гидрологом, и дали ему переводить текст на "родную" для него тему – про приливы и отливы. Парень действовал методично. Уселся, надел очки. Не торопясь, раскрыл толстенный словарь. И начал медлительно переписывать через запятую многочисленные варианты перевода каждого слова. К концу отпущенного срока он управился только с одним предложением, да и то не полностью. Когда его попросили огласить результат, аспирант так же спокойно начал зачитывать: "Чарующая, обаятельная, привлекательная, женственная сила луны..."

Чтение прервал дружный гогот членов экзаменационной комиссии. Отсмеявшись, спросили, хватит ли ему тройки, и отпустили с миром.

Доцент, ты зачем злой такой?

Студенческие годы. Незабвенное Белое море. Поездка на учебную полевую практику. На пристани в Чупе грузится экспедиционное снаряжение на пароход. Работают, естественно, все, независимо от чина и возраста – вот уж где воистину "на равных академик и студент".

Пожилой профессор Заварзин, руководитель практики, запыхался, скинул с плеча очередной тяжёлый мешок, утирает лоб рукавом ватника. Местные работяги глядят на него, говорят нашему А.А. Добровольскому, доценту, заведующему кафедрой зоологии беспозвоночных: "во отец-то пашет, как молодой. Что ж вы, бичары, такого дедка в бригаде держите?"

Андрей Александрович тоже очень устал, отвечает им несколько рассеянно: "да, умаялся наш профессор...".

Работяги: "гы-гы-гы... "профессор"! Во, прикольно пошутил."

А.А. Добровольский: "да нет, правда – профессор он, зав. кафедрой".

Работяги: "ага, гыгыгы, скажи ещё, что ты – доцент".

Экспедиция продолжается

В одной из экспедиций ГосНИОРХ при работах на озере наши потеряли так называемый "почтальон". Это – такой особый металлический груз. Когда прибор–пробоотборник опускается на тросе под воду и нужно там привести его в действие, "почтальон" крепится на трос и отпускается. Разогнавшись, груз достигает прибора, спускает курок, и проба отбирается. Так вот, плохо закрепленный "почтальон" ушёл под воду и там соскочил с троса. Проблема, запасного нет. Отрядили на почту гонца, и он попытался дать телеграмму следующего содержания: "почтальона утопили зпт высылайте нового". А почта такую телеграмму принимать почему-то отказалась!

Говорят, у наших коллег из другого института вышла история ещё почище. Они отправляли пробы на обработку в город, причем упаковывали эти образцы в особые свинцовые контейнеры, которые между собой именовали "гробиками". Так один из этих ребят попытался послать телеграмму, гласившую: "экспедиция продолжается зпт шлите ещё двенадцать гробиков".

Ей тоже можно

Замечательные студенты, не ходившие в течение семестра, к концу семестра, как водится, набежали сдавать лабораторные работы. Желают, чтобы я их немедленно принял. Я говорю, что сейчас ими заниматься не могу, назначаю другое время. Но юные Ломоносовы резко возжаждали познаний и ждать не могут. Спрашивают, нельзя ли всё-таки кому-нибудь работы показать именно сегодня и прямо сейчас. Например, лаборанту компьютерного класса...

Я отвечаю, что с равным успехом они их могут показать и уборщице. В ответ – с надеждой, всерьёз: – Что, вправду и ей тоже можно?

На все вопросы один дадим ответ...

У нас в университете на 3-м курсе был анекдотический, невероятный случай. На лабораторных (по физике, если не путаю) приятель мой долго не мог осилить одну работу, даже впал у преподши в немилость. Она заподозрила издевательство и саботаж, поскольку вообще-то парень был явно неглупым. Просто предмет ему не давался. Он, собственно, скорее гуманитарием был по складу ума, а не естественником (и сейчас, кстати, нашёл себя – английский преподаёт и очень доволен). Но я отвлёкся.

Так вот, наконец-то, кое-как превозмог он эту работу, записал результаты и, сам в них сильно сомневаясь, неуверенно пошёл за своей мучительницей. И в это время один "юморист" из соседней группы подбежал к его тетради и вывел внизу крупными синими буквами самое короткое и распространённое плохое слово.

Вскоре приятель вернулся c преподшей, предъявил ей свою раскрытую тетрадь и, не заглянув туда, сказал ей ясным, чётким, громким голосом буквально следующее: посмотрите, пожалуйста, вот, собственно, всё, что я могу Вам предъявить.

И, видя, как вытягивается её лицо и круглеют глаза, доверительно сообщил: ну нет у меня никакого другого ответа на Вашу задачу...

Так она ему в итоге и не поверила, что вообще-то всё планировалось иначе. Сдавал очень долго.

Расчётчица

Знакомый профессор диковатую историю рассказал. Остался он почему-то без зарплаты. Всем выдали, а ему – нет. Пошёл он в расчётный отдел выяснять, в чём дело. А расчётчица ему и отвечает возмущенно: "Ну, да, ну, забыла начислить! Ну и что?! Подумаешь! Это же Ваша зарплата, вот Вы за ней и следите!"

Своего рода шизофреническая логика в этом, конечно, есть...

Студент выходит из сортира

"Поэт идет, открыты вежды,
Но он не видит ничего..."

(А.С. Пушкин)

Студент выходит из сортира
Не слив воды, не вымыв рук.
Он выше суетного мира,
Он презирает всё вокруг.

Он и манерой, и обличьем –
Нерон, и Цезарь, и Тимур.
Томимый собственным величьем,
Идет, решителен и хмур.

Поди, задай ему стыдливо
По прошлой лекции вопрос –
Он лишь откинет горделиво
Копну засаленных волос.

Он поступил! Он мирозданья
Венец, герой, сверхчеловек!
Все эти низшие созданья
Ему обязаны навек.

Плюет налево и направо,
Кидает под ноги бычок.
И вожделенная халява –
Его богиня … Дурачок.

В страну ударила реформа

В сортире зло карали строго,
Качали нефть из-под земли,
А молодого педагога
Вперёд ногами понесли.

В страну ударила реформа,
И возле вуза препод лёг.
На нём и бейдж, на нём и форма,
При нём и тощий кошелёк.

И понесутся отчитаться,
Что не дождёшься от него
Мультимедийных инноваций,
И "нано" - тоже ничего.

Нас извлекут из-под обломков,
Ногами пнут – не загрустят,
И к вящей радости потомков
Процесс Болонский возвестят

И ректорат не застенает,
Запляшет двоечник-юнец,
И министерство не узнает,
Каков у препода конец.

Поздравление Педсовета

Получил занятное поздравление с наступающим днём учителя от администрации сайта "педсовет.org". Не могу не процитировать:

"Здравствуйте, Владимир Феликсович

Наступает День учителя! Сколько хорошего будет сказано педагогам в этот день. Сколько пожеланий от детей, коллег и родителей ... Много не бывает! Вспомним древнюю Грецию: педагог отвечал за своего воспитанника, почти за руку водил, ограждая от неприятностей. А кто был этим педагогом? Раб, непригодный для тяжёлой работы.

Редакция Педсовета поздравляет всех педагогов" ... и т.д.

Какая ещё такая

Был у нас в вузе профессор по фамилии Семикобыла. Неплохой, в общем-то мужик. И вот однажды звонит он, значит, из преподавательской комнаты куда-то по телефону. Солидно представляется: "Здравствуйте, это Семикобыла звонит". Вдруг, поперхнувшись, меняется в лице – и после паузы возмущённо чеканит, назидательно вздымая палец:

– Не "какая ещё такая", а ПРОФЕССОР Семикобыла!

Последняя просьба

Перед уходом из вуза вёл я последнюю полевую практику. Водная экологическая часть её коротка была, три денька всего. За это время надо было и теорию рассказать, и экскурсии провести, и пробы взять–разобрать, и зачёт принять. Литературы тогда по этой теме у нас в хозяйстве не было, что в конспектах останется – то и в головах будет. Поэтому конспекты я перед зачетом проверял, особо вопиющие глупости исправлял с пояснениями – и подписывал.

И вот сдаёт мне зачёт последняя группа. Назавтра – всё, уезжаю в город и вообще увольняюсь с работы. А денёк солнечный, тёплый. Неохота в помещение-то идти. Сели мы на открытой площадке на скамейки. Сначала, как повелось, подходят ко мне по очереди конспекты показывать. И вдруг один мальчик сразу две тетрадки подаёт. Спрашиваю, в чём дело. И он мне с дивной непосредственностью показывает на товарища своего, растянувшегося на скамейке и томно постанывающего. Он, мол, перебрал малость ночью, сейчас ему до Вас дойти влом, так он мне поручил принести. Короче говоря, вот Вам его конспект, подпишите.

Заглянул в присланную тетрадку – а там каракули на полстраницы, обрываются сползающим росчерком – видно, что силы аффтыра оставили. И написал я в конспекте этом следующее:

"Дорогой коллега, повторно принимающий зачёт у этого наглеца. Сейчас он у меня никакого зачёта не получит, поскольку показать свой горе–"конспект" лично не желает, а передал его с нарочным. Сам же – вон он, в пяти метрах храпит на скамейке. А посему у меня к Вам последняя просьба: продрючьте-ка Вы его так, чтобы небо ему показалось с овчинку. Чтобы он эту скамейку, этого нарочного, этот конспект и эту свою борзость лютую запомнил хорошенько. На всю свою убогую и никчёмную жизнь. А я пасс – в эти игры больше не играю. Желаю успехов!"

Самый злобный

В качестве председателя комиссии гос. экологической экспертизы столкнулся однажды с молодёжной командой проектировщиков, которые не только не могли понять, чего хочет от них комиссия, но и самую примитивную мысль изложить на бумаге – не осиливали. Но, разумеется, как все малограмотные, преисполнены нелепых амбиций. В общем, вполне узнаваемые вчерашние студенты. В итоге пришлось мне им, чтобы отвязаться, фактически самому постепенно переписать экспертируемые разделы.

Удостоился благодарности: идя мимо них по коридору на заключительное заседание, услышал позади шипение и шёпот: "вон он, самый злобный идёт!".

Я в преподстве своём всё думал: да как же они, эти двоечники-коекакеры, которых нам не дают отчислять, потом, после вуза-то работают? Теперь могу лицезреть.

Препод

Встретил недавно своего бывшего преподавателя, доктора наук, гидробиолога. Только он уж давно не преподаёт, бросил ещё до великих реформ, с удовольствием занимается прикладной наукой. А потому о ряде волшебных изменений милого лица высшего образования судить по своему опыту, саатвеццно, не может. И вот об одном общем знакомом он мне говорит:

– Слушай, что я узнал-то недавно: он же ассистент! Препод! Я просто не понимаю, как ему преподавать доверили. Он же после универа отработал совсем немного. На полевые ездил только несколько лет, в рейсы тоже почти не ходил. Ну, потом аспирантуру закончил, защитил диссер, а опыта-то всё равно мало. Чему же он других научить может? Как такое недоразумение вообще допустили?

То есть говорит он, в общем-то, очевидные и несомненные вещи. А я слушаю его и только грущу про себя в матерной форме.

"Благослови, ликующая муза, Благослови: да здравствует лицей!"

Знакомый доцент уволился из древнейшего и пошёл преподавать в путягу последнего разбора. Ах нет, пардон, в лицей. У нас же теперь не ПТУ-шниики, а лицеисты, сплошные тебе дельвиги с пущиными. Я его и спрашиваю: ну как, мол, тяжко после студентов дело иметь с такими гопниками? А он на меня странно так посмотрел и говорит: а ты знаешь, какая между ними разница? Я подумал, что вопрос риторический, но спрашиваю: какая? И звучит ответ:

-Да никакой.

Синее лицо

"В этот момент лицо его страшно исказилось, глаза чуть не вылезли из орбит, челюсть отвисла, и он закричал голосом, которого я никогда не забуду: «Не пускайте его. Ради всего святого, не пускайте!» Мы оба взглянули в окно, куда был устремлен его взгляд. Из темноты на нас глядело лицо. Был хорошо виден побелевший нос, прижатый к стеклу. Лицо, налитое злобой, до бровей заросло бородой, глаза смотрели угрюмо и жестоко. Мы с братом бросились к окну, но лицо исчезло."
(А. Конан-Дойль, "Знак четырёх")

Довелось мне как-то в наидревнейшем вывезти в шахтёрский городок Сланцы на практику аж две группы ленинградских девчонок-первокурсниц. А городок этот мало того, что шахтёрский, он же ещё и бывший "сто первый километр". Кроме того, одновременно с нами приехали на практику же ещё и другие студенческие группы из древнейшего – сами будущие шахтёры. Парни это были весьма своеобразные, в основном – нездешние, налысо бритые, иссиня-пьяные, накуренные. Многие из них и ватерклозеты-то впервые в институте увидели, так о смыве и не помышляли, а использовали их просто, как родную и привычную дыру в нужнике.

И вся эта золотая рота отлично знает, что приехали разом аж сорок питерских девчонок!

В первый же вечер общага наша оказалась в осаде. Дверь забаррикадировали. Девочки наши по глупости и малолетству сперва таким бешеным вниманием противоположного пола, было дело, потешились и вдохновились. Но под надсадный рёв и утробные вопли, доносившиеся из-за запертых общажных дверей, это быстро прошло – стало им как-то жутковато.

И вот уж поздним вечером обхожу я комнаты общаги, проверяю, все ли на месте. На втором этаже захожу в очередную комнату – и вижу такую картину. За столом сидят четыре наши девчонки, тихо, мирно себе пьют чай, болтают да хихикают. А на заднем плане, в тёмном окне (второго, повторюсь, этажа) с уличной стороны припала к оконному стеклу омерзительнейшая харя – ну никак невозможно назвать это лицом, ни при каких оговорках, нет в ней ничего человеческого. Бритая налысо, перекошенная, прыщавая, нос расплющился, рожа синеет от пьянства и сумерек, налитые кровью и потртвейном зенки безумно вращаются в глазницах, неровные щербатые зубы оскалены, пальцы бесшумно скребут по стеклу. Залез этот фантомас по водосточной трубе, боком, боком пришел к окну по карнизу, прикидывает теперь, как бы ему попасть внутрь – в девичье царство. А девчонки-то этого монстра и не видят, смотрят на меня, смеются, о чём-то спрашивают...

Молча хватаю табуретку, резко замахиваюсь ею на тёмное окно. Скребущиеся пальцы разжимаются, рожа с выпученными гляделками отлипает от стекла, мгновенно исчезает в сумраке. Слышен глухой вой, затем – звук удара о землю. Удаляющийся мат....

Аккуратно ставлю табуретку на пол. Девчонки застыли, уставились на меня, в глазах – изумление. Тихо спрашивают: а что это щас было? Что это с Вами такое, В.Ф.?

На всякого мудреца

Коллега по Герценке напомнил мне одну интересную, подзабывшуюся уже ситуацию времён совместного преподавания. Он читал лекционный курс по применению математической статистики в экспериментальной биологии. И дело дошло до зачета. Желающим его получить нужно было самостоятельно, обоснованно выбрать методы для решения той или иной практической задачи, поставленной преподом.

И вот двое студентов-раздолбаев получили такое задание. Тут же попросились выйти. И из коридора позвонили мне. В Вырицу, где я практику вёл. Заявили, что одумались, перевоспитались и решили срочно заняться научной работой. Например, такой-то. Вот прям щас вот и начать. А чего тянуть-то. И хотели бы немедленно посоветоваться по телефону - как бы им тут лучше спланировать эксперимент и обсчитать данные?

Я сдуру обрадовался, приостановил учебную экскурсию и залился соловьём. Предложил им возможные варианты. Которые они, вернувшись в аудиторию, тут же, пусть косноязычно, но всё-таки изложили коллеге. И немедленно получили зачёт - с лёгкостью надув таким образом сразу двух немолодых, опытных преподов - профессора и доцента.

Заметки, весёлые и не очень (оглавление)